Наибольшая заповедь. Что значит, любить Бога и ближнего
В марте 2017 года протоиерей Димитрий Смирнов выступил в совете федерации в защиту семьи и прав родителей. Это было необычное выступление. Отцу Димитрию оказывалось ожесточённое и отчаянное сопротивление, его перекрикивали и пытались сорвать выступление.
Большинству людей, которые присутствовали на слушаниях не понравились законодательные предложения, которые сделал председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства Русской Православной Церкви.
Например, предлагалось законодательно зафиксировать презумпцию добросовестности действий родителей. Вопрос о том, какой человек в здравом уме будет этому сопротивляться, оставим в стороне.
Другой вопрос, почему человеческие законы так несовершенны? Это становится понятно из Евангелия от Матфея, зачало 92, где говорится о законе ветхозаветном:
«Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».
То есть, ветхозаветный, закон своим основанием имеет заповеди о любви к Богу и к ближнему. Напротив, законы гражданские, не все, конечно, но многие, будучи человеческими, имеют в своём основании совершенно противоположные принципы. Отсюда и незаконные отобрания детей из семей и аборты — убийства детей — которые осуществляются на деньги, каждого, кто платит налоги.
Это же относится и к законам, по которым живёт и действует не только государство, но и каждый отдельный человек, то есть, мы сами — стремимся ли мы исполнять заповедь о любви к Богу и ближнему. Разумеется, это возможно только при понимании сути заповеди.
У Святителя Иоанна Златоуста мы находим, что значит, любить Бога:
«Любить Бога – значит любить ближнего, так как Спаситель сказал Петру: если ты любишь Меня, паси овец Моих (Ин. XXI, 16)».
О том, что такое любовь к ближнему мы читаем у преподобного Иустина (Поповича):
«Когда мы любим человека, когда его истинно любим? – Тогда, когда спасаем его от его греха, от ада… Это настоящая любовь к человеку. Ты лжешь себе, если думаешь, что любишь человека, но угождаешь его греху, его страстям: тогда ты любишь его смерть, а не его самого. Лишь когда любишь человека во Христе: всей душой своей, всей силой своей, – только тогда ты его истинно любишь.
Вопрос: а любовь родителей к детям? А любовь супругов? А любовь человека к отечеству? Разве это не любовь? – Мы это называем любовью, но любовь ли это? Все это не любовь, если Христос не есть та сила, которой мы любим.»
И ещё:
«Так евангельское человеколюбие, на деле, сводится к боголюбию: мы любим в человеке то, что в нем Божественно, бессмертно, вечно. Только евангельское человеколюбие и есть истинное человеколюбие. Поэтому Богочеловек Христос и называется Единым Человеколюбцем. Всякое другое человеколюбие, гуманистическое и гоминистическое – эгоистично, эгоцентрично, умерщвляюще, мертвяще.»